1.– Неаполитанские тезисы отстаивают преемственность позиций, более полувека составляющих достояние коммунистической левой. Их понимание и их естественное спонтанное применение никогда не исходит из консультаций со статьями кодексов или регламентов и никогда не будет обеспечено, согласно той практики, к которой мы склонялись всегда, и которую мы, наконец, полностью приняли, голосованиями на ассамблеях и, что еще хуже, на коллегиях и судах, разрешающих вопросы менее просвещенных элементов. Работа, осуществляемая нами ради достижения этих трудных результатов, не может закончиться счастливым концом, если не будет применять огромный исторический материал, взятый из живого опыта революционного движения в его долгих циклах борьбы, который до и после публикации тезисов мы оформляли и распространяли посредством упорной общей работы.

2. – Слабое современное движение хорошо отдает себе отчет в том, что переживаемый нами мрачный исторический этап делает очень трудным дело утилизации на большом историческом расстоянии опыта, вышедшего из великой борьбы, и не только громких побед, но и кровавых поражений и бесславных отступлений. Выковывание революционной программы, в правильном и не деформированном видении нашего течения, не ограничивается доктринальной строгостью и глубиной исторической критики, но нуждается, подобно жизненной лимфе, в связи с мятежными массами в периоды, когда непреодолимый импульс толкает их на борьбу. Эта диалектическая связь особенно затруднена сегодня, когда давление масс ослабло и заглушено вялостью кризиса дряхлеющего капитализма и возрастающей подлостью оппортунистических течений. Даже принимая факт ограниченности влияния партии, мы должны чувствовать, что готовим истинную партию, здоровую и эффективную в одно и то же время, для того исторического периода, когда низость современной социальной ткани вернет повстанческие массы к историческому авангарду; в своем порыве они могут опять потерпеть поражение, если у них не будет партии, не многочисленной, но компактной и сильной, которая является необходимым органом революции. Болезненные противоречия этого периода должны будут преодолены посредством извлечения диалектического урока из горьких разочарований прошлых этапов и смелого указания на те опасности, о которых Левая в свое время предупреждала и которые разоблачала, и на все те коварные обличия, которые раз за разом приобретает опасная оппортунистическая зараза.

3. – С этой целью еще больше будет углубляться работа по критическому осмыслению сражений прошлого и повторяющейся реакции со стороны марксистской и революционной левой на исторические волны отклонений и заблуждений, стоящих уже более века на пути пролетарской революции. Ссылаясь на те этапы, в ходе которых проявлялись условия ожесточенной борьбы между классами, но уменьшался фактор теории и революционной стратегии, и прежде всего на историю превратностей, погубивших Третий Интернационал в тот момент, когда казалось, что ключевой момент преодолен навеки, и критических позиций, занятых Коммунистической Левой для того, чтобы предотвратить нависшую опасность и катастрофу, которая к сожалению последовала, можно будет извлечь уроки, которые могут и должны быть не рецептами успеха, но суровым предупреждением для защиты нас от тех опасностей и тех слабостей, форму которых приняли обманы и ловушки, в которые история так часто заставляла попадать те силы, которые, казалось, посвятили себя делу революции.

4. – Краткие иллюстрирующие пункты, которым мы призываем сегодня следовать, не должны пониматься как прямой намек на ошибки и затруднения, которые могут угрожать сегодняшней деятельности, но должны стать дополнительным вкладом в передачу опыта прошлых поколений, выстроенного на этапе, на котором уже была произведена наилучшая реставрация верной доктрины (пролетарская диктатура в России; работа Ленина и его сторонников в теоретической области; основание III Интернационала в области практической) и получила полное развитие, как в Италии, так и во всем мире, революционная борьба коммунистических партий с широким участием масс. Сегодня эти результаты действуют с сильным “фазовым сдвигом” в историческом и хронологическом смысле, но их правильное использование всегда будет жизненным условием как сегодня так, наверняка, и завтра, которое станет более плодотворным, чем сегодня.

5. – Фундаментальная характеристика явления, которое Ленин назвал оппортунизмом, термином, восходящим к Марксу и Энгельсу, выжигая его каленым железом, состоит в предпочтении более краткого, удобного и менее трудного пути более длинному, трудному и полному горечи, единственному, на котором можно осуществить полную стыковку между утверждением наших принципов и нашей программы, т.е. наших конечных целей, и развертыванием прямой и непосредственной практической деятельности в конкретной ситуации данного момента. Ленин был прав, когда говорил, что предлагаемую тактику отказа с того момента (конец первой мировой войны) от избирательной и парламентской деятельности не следовало поддерживать тем аргументом, что коммунистическая и революционная деятельность в парламенте была чрезвычайно трудной, потому что вооруженное восстание и долгий последующий контроль за сложной экономической трансформацией социального мира, насилием вырванного у капитализма, были, конечно, еще труднее. Наша позиция состояла в том, что предпочтение использования демократического метода слишком явно происходило из тенденции предпочтения более удобных традиций легальных действий трагической горечи нелегальной деятельности, и что подобная практика обязательно привела бы все движение к фатальной социал-демократической ошибке, от которой мы ушли лишь путем героических усилий. Мы знали, как и Ленин, что оппортунизм не является наказанием моральной или этической природы, но происходит из превалирования в рядах рабочих (как при Марксе и Энгельсе в передовой Англии девятнадцатого века) позиций, свойственных промежуточным мелкобуржуазным слоям, и внушенных, более или менее сознательно, материнскими идеями господствующего класса, т.е. его социальными интересами. Могучая и плодотворная позиция Ленина в отношении парламентской деятельности для содействия насильственному разрушению буржуазной системы и самого демократического механизма, с заменой ее на классовую диктатуру, должна была на наших глазах дать место подчинению пролетарских депутатов худшим влияниям слабостей мелкой буржуазии, ведущим к отрицанию коммунизма и предательству вплоть до продажного перехода на службу врагу.
     Это подтверждение, полученное в большом историческом масштабе (даже если столь широкое обобщение, как может показаться, и не содержалось во всех деталях в учении Ленина, такого же ученика истории, как и мы) приводит нас к выводу, что партия должна избегать любого решения и любого выбора, которые могут быть продиктованы желанием получения хороших результатов с наименьшим трудом или самопожертвованием. Подобный импульс может показаться невинным, но он является выражением ленивой мелкобуржуазной души и подчиняется очарованию базовым капиталистическим нормам получения максимальной прибыли минимальной ценой.

6. – Другой регулярный и постоянный аспект оппортунистического феномена, как зародившегося во II Интернационале, так и празднующего сегодня победу после еще худшего краха III-го, - это сочетание наихудшего отклонения от принципов партии с показным восхищением классическими текстами, словом и делом великих учителей и великих руководителей. Постоянной характерной чертой лицемерия мелкой буржуазии являются ее услужливые аплодисменты силе победоносного полководца, величию текстов выдающихся авторов, красноречию многоречивого оратора, после которых на практике она опускается до самого презренного и противоречивого вырождения. Поэтому ничего не стоит набор тезисов, если те, кто их принимает с писательским энтузиазмом, не может затем в практической деятельности постичь их дух и придерживаться их, а хочет замаскировать отклонения от них более подчеркнутой, но лишь платонической приверженностью теоретическому тексту.

7. – Другой урок, вытекающий из эпизодов жизни III Интернационала (в нашей документации они многократно отражены через современные заявления Левой) - это тщетность “идеологического террора”, презренного метода, которым хотят заменить естественный процесс распространения нашей доктрины через столкновение с действительностью, кипящей в социальной атмосфере, посредством принудительной катехизации заблуждающихся и колеблющихся элементов, будь то по мотивам более сильным, чем сила отдельных людей и партии, или свойственным несовершенной эволюции самой партии, унижая и оскорбляя их на публичных конгрессах даже перед врагом, даже если они были представителями и руководителями нашей деятельности в моменты политического и исторического значения. Было обычным делом принуждать такие элементы (ставя их, чаще всего, перед выбором потерять или вновь занять важные позиции в структуре организации) к публичному признанию собственных ошибок, имитируя, таким образом, фидеистический и ханжеский метод покаяния и mea culpa (раскаяния – прим. перев.). Через этот воистину обывательский, достойный буржуазной морали, метод никогда ни один член партии не станет лучше, и ни одна партия не спасет себя от угрозы упадка. В революционной партии, находящейся в полном развитии и на пути к победе, подчинение должно быть добровольным и абсолютным, а не слепым и насильственным, а дисциплина по отношению к центру, как это проиллюстрировано в тезисах и документации, на которой они основываются, означает совершенную гармонию между функциями и действиями первичных организаций и центра и не может быть заменена бюрократической практикой антимарксистского волюнтаризма.
     Значение этого пункта в правильном понимании органического централизма освещается страшной памятью о признаниях, до которых были доведены великие революционные вожди, позже убитые в сталинских чистках, и об их бесполезной самокритике, к которой их склонили под угрозой исключения из партии и их оклеветания, как продавшихся своим врагам; гнусность и абсурдность, которые так и не были исправлены не менее лицемерными и буржуазными “реабилитациями”. Прогрессирующее злоупотребление подобными методами лишь отметило собой злополучную дорогу триумфа последней волны оппортунизма.

8. – В силу той же необходимости своей органической деятельности и для того, чтобы суметь выполнить коллективную функцию, преодолевающую и предающую забвению всякое проявление эгоизма и индивидуализма, партия должна распределить между своими членами функции и деятельность, формирующие ее жизнь. Чередование товарищей на таких должностях является естественным фактом, который не может руководствоваться правилами аналогичными правилам карьеры буржуазных бюрократий. В партии не существует конкуренции, в ходе которой борются за позиции более или менее выдающиеся или находящиеся на виду, но следует стремиться органично достигать того, что является не слепым подражанием буржуазному разделению труда, но естественным соответствием своей функции сложного и четкого выраженного органа-партии.
     Мы хорошо знаем, что историческая диалектика приводит любой организм, предназначенный для борьбы, к совершенствованию своих наступательных средств с использованием технических средств, которыми обладает враг. Отсюда следует, что на этапе вооруженной борьбы коммунистам потребуется военный командный состав с четкой и унитарной иерархической структурой, гарантирующей наибольший успех совместных действий. Эту истину не следует бессмысленно копировать в любой, даже невоенной, деятельности партии. Путь передачи директив должен быть единым, но этот урок буржуазной бюрократии не должен заставить нас забыть о том, каким образом происходит ее развращение и перерождение, даже когда она принимается в ряды рабочих организаций. Органичность партии абсолютно не требует того, чтобы каждый товарищ видел персонификацию силы партии в другом товарище, специально назначенным для передачи указаний сверху. Это передача между молекулами, составляющими орган партии, всегда имеет двойное направление; и динамика каждой единицы интегрируется в историческую динамику целого. Злоупотреблять организационным формализмом без жизненной необходимости, всегда было и будет недостатком и глупой и подозрительной опасностью.

9. – Историческая форма производства, коей является капитализм, со своим мифом частной собственности, как человеческого права, мистифицирующего и маскирующего монополию класса меньшинства, всегда нуждалась в великих именах с возрастающей известностью для обозначения взаимосвязи своих структур и этапов своей эволюции, а сегодня инволюции. В течение долгой буржуазной эпохи, чья зловещая история давит на наши мятежную спину, изначально наиболее способный и сильный человек достигал наибольшей известности и стремился к наибольшей власти; сегодня, посреди господствующей мелкобуржуазной обывательщины, возможно лишь самые ничтожные и слабые достигают видного положения, благодаря грязным рекламным методам.
     Сегодняшние усилия партии в ее столь трудной задаче состоят в том, чтобы навсегда освободиться от предательских призывов, которые, как кажется, идут от знаменитых людей и от достойной презрения функции фабрикации, в целях достижения своих целей и побед, глупой известности и рекламы для других персональных имен. Партии не должно не доставать, ни в одном из изгибов своего пути, мужества и решительности в борьбе за этот результат, который является истинным предвидением истории и общества завтрашнего дня.