Существует грубая ложь, искусно распространяемая всем западным информационным аппаратом, согласно которой большие трудности на рынке газа и в целом на рынке энергоносителей зависят от конфликта на Востоке и от решения России сократить их экспорт вплоть до его полной блокировки, чтобы отреагировать к санкциям, введенным Соединенными Штатами Америки и европейцами. Это пропаганда, не выдерживающая ни описания того, что произошло в недавнем прошлом, ни описания инфляционного восстановления после блокады пандемии, ни современного состояния условий добычи, экспорта и реализации газа, нефти. и электричество.

Ведь уже в октябре-декабре 2021 года, за несколько месяцев до российского вторжения, рост цен на газ по сравнению с первыми месяцами года был в 4-5раз, до 110 евро за мегаватт-час по средней цене на доставку. Цена в июле-августе достигла 200, далее удвоилась.

Буржуазная теория учит, что цена товара определяется только динамикой спроса и предложения. Эта идеальная схема усложняется формированием цен на потребительские товары, когда в игру вступают крупные производители и крупные дистрибьюторы.

Это касается как сырья, так называемых «товаров», металлов, газа, нефти и т. д., а также продуктов сельского хозяйства, зерновых, мяса и т. д.

С месторождений газ метан транспортируется к пунктам распределения либо напрямую по трубопроводам, либо в сжиженном виде, так называемый СПГ (сжиженный природный газ), с дорогостоящим процессом охлаждения, загружается на суда, которые доставляют его к пунктам регазификации, а затем распределенный; эта процедура непропорционально повышает цену по сравнению с распределением по газопроводам. Однако это широко используемое средство распределения, от которого зависит окончательное определение продажной цены.

В список «товаров» входит электроэнергия, которую, несмотря на то, что она является продуктом, полученным из различных источников, трудно и дорого хранить, а транспортировка сопряжена с высокими затратами, и поэтому ее необходимо использовать немедленно.

При определении цены сырья для крупномасштабного распределения вступает в действие механизм маржинальных аукционов, в которых «кривая предложения», определяемая путем агрегирования отдельных производств и цен, запрашиваемых производителями, соотносится с соответствующей «кривой спроса», спрос и предлагаемая цена. Точка пересечения этих двух кривых определяет фактическую взимаемую цену. Который всегда производится с наибольшей стоимостью, чтобы остаться на нашей земле, вознаграждение дифференцированной ренты, которую мы хорошо знаем из наших классиков.

Этот аукционный механизм практикуется на так называемых «биржах», на которых, как и во всех финансовых бумагах, согласовываются цены на нефть, газ, электричество и другие «товары».

Из марксистской схемы дифференциальной ренты легко сделать вывод, что цена в конечном счете зависит от изобилия или дефицита блага (реального или навязанного), что требует обращения к самому дорогому минеральному продукту. С другой стороны, распространенное буржуазное мнение, подкрепляемое «фактами», говорит, что при дефиците товара его цена должна повышаться, а при превышении предложения над спросом — снижаться. Это в идеальном мире процесса товарно-денежного превращения.

На практике большинство обменов касаются переговоров по конкретным формам контрактов, рожденных как инструменты «хеджирования рисков», присущие любому типу обмена, который распространяется с течением времени. Когда в обмен вступает длительный курс времени, финансовая структура капитализма накладывает свой спекулятивный отпечаток. Возможные критические факторы колебаний рыночных цен или меньшей доступности товара определенным образом предвосхищаются конкретными договорными формами.

На самом деле существует два типа рынков: те, на которых покупаются и продаются физические товары, в нашем случае метан, и чисто финансовый рынок, на котором торгуются «производные» инструменты, т.е. они имеют дело не непосредственно с товаром, а делается ставка на его цену. Финансовый инструмент, который допускает эти договорные отношения, называется «фьючерс».

На фондовой бирже котируется множество компаний, которые работают в энергетическом и электроэнергетическом секторе, но не только, а также в агропродовольственном секторе, в нефтяной, в металлургической сфере, работают на «фьючерсах», называемых на жаргоне финансов «коммунальными предприятиями». ", которые сами по себе являются средством для спекуляций.

«Фьючерсы» двигают заоблачные фигуры чистой спекуляции. Чтобы дать представление о размерах этого параллельного рынка, простой и ограниченный пример: в Италии, которая является ограниченным потребителем по сравнению с другими странами, в 2020 году по сравнению с 670 ТВтч (миллиарды киловатт-часов), фактически введенными в сети, поэтому расчеты осуществляются реальными спотовыми транзакциями, «виртуальные» транзакции были проведены на внутреннем рынке, поэтому без обмена с внешними рынками, на 3 520 ТВтч. И это объемы, относящиеся к 2020 году, то есть до взрыва цен на энергоносители в Европе, и это растущая «платежная» система.

Естественно, это различие между двумя типами рынка объяснимо только для двух типов обращения, потому что обмены физически не разделены.

Эти биржи, на которых торгуется лишь небольшая доля физических товаров, присутствуют во всем мире, подчеркивая, что финансовая система в настоящее время является доминирующей парадигмой монополистического капитализма в Соединенных Штатах, Канаде, Азии, Китае, Европе.

Фактическая цена «фьючерса» соответствует его будущему ожиданию, помимо покрытия риска — увеличение для тех, кто продает, снижение для тех, кто покупает — или для простой спекуляции.

В мошеннической идее, лежащей в основе использования деривативов, они должны были помочь установить запас прочности цен и внести рациональность в их формирование. В конце игры произошло обратное: именно цена, представленная «фьючерсами», определяет рыночную цену актива, газа и других энергетических продуктов, а также сельскохозяйственных продуктов! Цель распределения риска растворилась в финансовых спекуляциях.

В мире существуют специализированные биржи по торговле метаном; основной европейский рынок оптовой торговли газом находится в Амстердаме, где, помимо непосредственных поставок газа, торгуется гораздо больше «фьючерсов». При таком обмене проверяется определенная оптовая «спотовая» цена, т.е. относящаяся к немедленной доставке, TTF, Title Transfer Facility, измеренная в евро за стандартный кубический метр (при заданной температуре и давлении), ссылка для Европы. Но в Амстердаме «будущие» цены также фиксированы, используются для растянутых во времени предложений о поставках газа, и большая часть продаж газа осуществляется по фьючерсным контрактам. Когда они растут, спотовая TTF может только расти, и вся система оптовых цен становится разрозненной с ростом, выходящим за рамки любой логики.

Даже если хорошего бензина много. В отчете ENI от 26 июля 2022 года говорится, что мировые запасы, которые в декабре 2005 года составляли 172,742 миллиарда кубометров, в 2021 году оценивались в 202,179 миллиарда. 40% этих запасов находятся на Ближнем Востоке, 33% в России и Средней Азии, 8% в Африке и Северной Америке (мы не знаем, входит ли в этот процент также газ из битуминозных сланцев, добыча которого оказывает разрушительное воздействие на окружающей среде, гораздо больше, чем угольные электростанции!), 2% в Европе. В 2021 году мировое производство составило 4 050,33 миллиарда кубометров, а глобальное потребление — 4 027 миллиардов. Объявлен излишек, что превращает окончательную цену в насмешку.

В нынешнем ценовом шторме, который начался еще до нынешнего конфликта, санкциях против дежурных плохих парней (напоминающих «несправедливые санкции», наложенные на Италию для колониальных предприятий), блоках закупок на Западе, есть те, кто пытался предложить "затишье". Но предложение о «ценовом потолке», «потолке» только для газа после ряда дискуссий и разногласий осталось без внимания. Это предложение итальянских и французских буржуа, которые делали вид, что игнорируют силу Соединенных Штатов, которые навязывают покупку их самого дорогого продукта, на самом деле было направлено на то, чтобы еще больше посеять хаос в Европе, показывая, что они заблуждаются, считая себя способными заставить надежного продавца продавать свои товары по цене, установленной ope legis. Желая заблокировать цену на российский газ, самый дешевый.

Естественно, это предложение было отвергнуто как голландскими купцами, которые получают богатые дивиденды от увеличения добычи газа, так и государствами, имеющими запасы газа, в частности Норвегией, или могут использовать альтернативные меры для производства энергии, атомной или загрязняющей уголь. - загорелись электростанции, в лице евросоюза!

Теперь Еврокомиссия, отвергнувшая обе эти гипотезы, увязла в дискуссиях о том, где найти деньги, чтобы облегчить бремя счетов, и какой механизм использовать для контроля над ценой. Гипотез предостаточно, бессилие европейской буржуазии представлено во всей своей необъятности.

Абсолютным контрастом являются Соединенные Штаты Америки, где в 2021 году газ для конечного потребителя увеличился на 42%, что намного ниже, чем в Амстердаме. Сравнение цен на конец августа 2022 года было беспощадным: на американском рынке Henry Hub, биржа в Луизиане, составляет 0,043 доллара за киловатт-час при средней цене на мировом рынке 0,075 за кВтч, а европейская цена составляет около 0,136. Цена энергии — это, по существу, проблема европейской буржуазии, в особенности немецкой экономической мощи, наиболее страдающей. И, конечно же, одна только Германия, несмотря на якобы европейское единство, поставила заслон грозящему производственному кризису, вызванному ростом цен, выделив 200 миллиардов евро на поддержание стабильности цен на энергоносители. Государственная помощь, нарушающая общественные отношения.

Но даже для мелкой европейской буржуазии призрак рецессии не за горами. Реакция российского государства на санкции сокращением потоков и угрозой их закрытия спровоцировала дальнейший бурный рост цен.

Долгосрочные контракты, заключенные с поставщиками до скачка цен, принесли огромную прибыль национальным газораспределителям, которые сейчас оправились от убытков во время пандемии. Пока действуют контракты с «Газпромом», все импортеры, подписавшие их на прежних условиях, будут получать непредвиденную прибыль, продавая затем этот газ по текущим ценам, установленным ФТТ.

По данным источников Евростата, в первой половине 2021 года, в год восстановления производства после пандемии, Европа импортировала 47% своего газа из России, 21% из Норвегии, 12% из Алжира, 6% из США. 4% из Катара и 10% из других стран. За весь 2021 год доля импорта из России составила 40%.

Вызывает недоумение тот факт, что в первой половине этого года Китай экспортировал в Европу сжиженный газ примерно на 7% от своей потребности, импортировав из России на 63% больше, чем в предыдущем году! Некоторое количество российской нефти также прибыло из Индии, перепродав значительное количество продуктов нефтепереработки в Голландию.

Продолжение войны и все более воинственное отношение Запада и России ведут европейские страны к кризису доступности. Обещание СПГ и нефти из Соединенных Штатов Америки оказалось аргументом только в пользу перекрытия потока из России. Вынужденный отказ от уже завершенного и функционирующего трубопровода Nord Stream, предназначенного "ржаветь на дне Балтики", согласно презрительному заявлению Америки, был началом энергетической войны, принесенной как России, так и Европе, чтобы разорвать очень опасную энергетическую и, следовательно, потенциально политическую связь между Россией и Германией.

На военном уровне недавний саботаж двух газопроводов на Балтике, первый из которых обеспечивает прямую транспортировку из России в Германию, а второй уже испытан, но так и не введен в эксплуатацию, усугубил нехватку энергии, продемонстрировав слабость любого стратегического соглашения. который не принимает во внимание неизмеримую силу Соединенных Штатов. Ежегодное увеличение дополнительных 15 миллиардов кубических метров в год из России, чтобы достичь 50 миллиардов в 2030 году, позже было опровергнуто, после того как (почти) вся Европа уступила американскому давлению через НАТО, чтобы установить режим штрафов. Точно так же Норвегия заявила, что больше не может страховать свой экспорт в крайне критической ситуации.

Для электричества ситуация, аналогичная ситуации с газом, возникла из-за спекулятивной динамики. Цена на электроэнергию коррелирует с ценой на газ, даже если он производится из разных источников. Но он является заменой этого и следует за его ценовыми колебаниями.

Финляндия реализовала план поддержки своих электроэнергетических компаний на 10 миллиардов евро, правительство Швеции — на 23 миллиарда.

Механизм этой ситуации такой же, как и у газа, но с еще большей критичностью. Основной рынок электроэнергии находится в Лейпциге, Саксонии, Eex, Europea Energy Exchange: ее акционеры - частные или государственные, немецкие, итальянские, французские. На этом рынке происходит обмен фьючерсными контрактами, и около пятисот европейских производителей договариваются о покупке и продаже своих мегаватт-часов посредством контрактов, которые обязывают их поставлять точное количество по ценам, установленным заранее, на длительный период от двух до трех лет.

Таково сейчас положение в Европе с материальными ресурсами, обеспечивающими адский цикл капиталистического производства. Экономические последствия войны еще раньше, чем политические и военные, увеличили издержки капиталистов, главным образом европейцев.

Хотим ли мы обвинить во всем чрезвычайном росте энергетических товаров спекуляцию? Это было бы в высшей степени не продуктивно и привело бы к мысли, что капитализм, лишенный чисто спекулятивной динамики, избежит этих ужасных потрясений на жизненно важных рынках энергии, от которых зависит процесс капиталистического производства. По внутренним законам капитализма происхождение и историческая необходимость его краха лежат в производстве прибавочной стоимости, а не в рынке.

Европейский кризис начался и развивался как инфляционный после серьезной остановки из-за пандемии, под совокупным эффектом взрыва долга Штатов, прежде всего Соединенных Штатов Америки, которые сбросили на подписчиков своего долга их собственные финансовые проблемы из-за силы их валюты и сложности восстановления производства в условиях насыщения рынка.

Таким образом, это процесс, имеющий двойной корень: политический, столкновение империализмов за раздел рынков и сырья, и экономический, историческое падение нормы прибыли, которое маскируется и проявляется повторяющимися финансовыми кризисами.